Ж.-Б.А. Леблон в ранней истории строительства Большого Петергофского дворца

А.Г. Леонтьев

Истинным творцом парадной резиденции на южном берегу Финского залива, без сомнений, является Российский Император Петр I. Это подтверждают как его собственноручные эскизы и записки по различным вопросам строительства Петергофа, многочисленные пометки, исправления и резолюции, сделанные им, на чертежах того периода, так и сам дворцово-парковый ансамбль, являющийся убедительным воплощением его замыслов.
Среди архитекторов, существенно повлиявших на судьбу многих петергофских объектов, одно из первых мест занимает Жан-Батист Александр Леблон. Талантливый зодчий, теоретик и практик садово-паркового искусства конца XVII — начала XVIII вв., он стал известен и знаменит еще при жизни. Различные сведения о нем приводят многие авторы — П.Н. Петров, В.Я. Курбатов, И.Э. Грабарь, А.Н. Петров, Т.Б. Дубяго, Л.М. Тверской, В.Ф. Шилков. Наибольшей полнотой описания работ Леблона в Петергофе отличаются труды Н.И. Архипова и А.Г. Раскина. Самые же обширные исследования о происхождении, образовании, профессиональной деятельности и творчестве этого архитектора с глубоким анализом его влияния на европейскую и русскую культуру принадлежат Б. Лосскому и Н.В. Калязиной.
Исследователи по-разному оценивали результаты деятельности Леблона в России, а именно его вклад в создание северной столицы и парадных резиденций, но сходились в главном — богатейшие знания и опыт в разнообразных направлениях архитектуры и строительства, паркового искусства делали его фигурой весьма ценной и значимой при реализации грандиозных планов Петра I. К сожалению, из-за трагической кончины, пребывание этого зодчего в России было крайне недолгим, а благотворное влияние его дарований использовано не в полной мере.
Как пишет Н.В. Калязина: «Размеры его вклада в русскую архитектуру не должны исчерпываться только реально им сделанным, они измеряются и влиянием на коллег — архитекторов и последователей его идей, проектов и знаний, с которыми он приехал и которые стремился распространять самыми разными путями.»
Петр I для реализации своих планов по освоению невской дельты, где начал строительство крепости и города — будущей столицы Российской Империи Санкт-Петербурга, с целью прочного закрепления на балтийских землях создаваемой им новой России, целенаправленно искал, находил и привлекал для участия в этом наитруднейшем деле самых опытных специалистов. Среди большого числа книг по архитектуре, разнообразным искусствам и областям знаний, которые он закупал сам или ему привозили из-за границы, были и книги, к созданию которых непосредственное отношение имел Леблон. Пройдя в молодости великолепную школу под началом мэтров, королевских архитекторов А. Ленотра и Ж.-А. Мансара, он стал настоящим профессионалом. Протекция Ж. Лефорта, одобрительный отзыв надежного помощника К.Н. Зотова, специально по просьбе Петра, познакомившегося с архитектором, наконец, положительная оценка знатоков, данная его постройкам в Европе, и признание его таланта в профессиональной среде, способствовали принятию царского решения. Встреча в 1716 году в Пирмонте и обстоятельный разговор Петра с Леблоном явились началом деятельности архитектора на небывалой по значимости и масштабам полномочий должности генерал-архитектора.
Приехав летом 1716 года в Россию, Леблон приступил к своим обязанностям и активно включился в изучение и анализ сделанного. Выполняя указание Петра, он, помимо новых идей, готовил и предложения по переделке не годного и исправлению того, что можно или необходимо было сохранить. В сентябре того же года Леблон ознакомился с работами в Петергофе. Изучив, в частности, состояние уже построенных Верхних палат и начатого каскада, опытный архитектор составил «доношение» генерал-губернатору А.Д. Меншикову, в котором сделал ряд критических выводов и важных предложений. Суть проблем и необходимые для их устранения работы подробно описаны в непревзойденном труде Н.И. Архипова и А.Г. Раскина. Ограничимся краткой характеристикой лишь выполненных нововведений Леблона, начав с самого главного. Архитектор обнаружил, что грунтовые воды заполнили подвалы построенного к тому времени дворца и грозили размыть фундаменты, в которых во многих местах уже имелись «течи». В первую очередь, не дожидаясь согласия Петра, Леблон немедленно приступил к устройству подземного «акведука» (коллектора — А.Л.) для отвода от здания подземных и дождевых вод. Его устройство решающим образом изменило ситуацию на участке строительства и, буквально, спасло дворец, который находился в аварийном состоянии и грозил обрушением. После этого работы по дворцу и каскаду могли быть продолжены.
Получив одобрение Петра I на часть предложений по дворцу, архитектор приступил к их реализации: укрепил фундаменты специальными прикладами из кирпича и своды подвала, ввел железные связи в стены здания, частично переложив их, и предотвратил тем самым их «разседание». После этого приступил к изменениям в архитектурном оформлении фасадов и интерьеров, существенно улучшив их.
В 1717 году центральный ризалит здания был надстроен на один этаж и завершен во всю его ширину фронтонами на северном и южном фасадах (позднее в них по замыслу Леблона были установлены резные барельефы); на южном и северном фасадах центрального ризалита, вместо одной узкой двери сделано по три парадных входа; перед ними устроены широкие крыльца; на фасаде, обращенном к морю, добавлен большой балкон с ажурной кованой решеткой (установленной в 1720 году).

Внутри центрального ризалита на втором этаже вместо односветного создан двухсветный зал — салон «по-итальянски». Арочные окна-двери и окна второго света в противоположных торцевых стенах зала наполнили его увеличенное пространство воздухом и солнцем. Высокая расписанная падуга и лепной фриз с ритмично расставленными парами фигурных кронштейнов, профилированный карниз, обрамлявший живописный плафон, панели в основании высоких стен несли в себе черты новой архитектуры. Мраморные камины акцентировали центральную ось продольных стен, пол из мраморных плит (замененный позже паркетным) довершал композицию. Леблон в этом зале воплотил пропагандируемые им принципы, используя его выгодное расположение в центре дворца на главной оси всего ансамбля, откуда одновременно можно наблюдать и Нижний парк с Большим каскадом и Морским каналом, ведущим к морю, и Верхний сад с его регулярной планировкой. Зал на протяжении последующих столетий неоднократно дополнялся новыми декоративными элементами, но благодаря гармоничным пропорциям и декору, сохранил до наших дней замысел зодчего и большинство из перечисленных авторских решений.
Переделки Леблона затронули и уже готовую деревянную лестницу, ведущую на второй этаж дворца. По мнению архитектора, она была «зело мала и непристойна», чтобы вести к такому «изрядному и великому помещению, как салон итальянского образца». Новая широкая Парадная лестница из трех маршей была устроена на месте разобранной деревянной и помещения кухни, которую без всякого ущерба перенесли в другое место. Теперь объем новой лестницы освещали большие окна, выходящие на южную сторону. Ступени и обшивка под маршами были выполнены из дуба. По замыслу Леблона в 1721 году установлены дубовые перила с резными балясинами, выполненными по эскизам и при непосредственном участии тончайшего мастера Н. Пино. О других элементах первоначальной отделки лестницы известно мало, подробные документы и чертежи не сохранились, из-за многочисленных ремонтов вследствие протечек кровли и тотальной сырости в помещениях дворца с каждым последующим ремонтом легко повреждаемые элементы исчезали и, как правило, не возобновлялись.
На первом этаже вместо нескольких помещений неясного назначения Леблон устроил в габаритах всего центрального ризалита один большой вестибюль с ритмично расставленными несущими пилонами и арочным проемом, открывающим широкий проход на Парадную лестницу, пол так же вымостил мраморными плитами. Теперь через парадные входы с северной террасы от моря и из Верхнего сада, попав в новый торжественно брутальный объем вестибюля, можно было пройти к широкой Парадной лестнице и подняться в великолепно украшенный просторный зал дворца.
Леблон последовательно внедряя в жизнь идею создания новой архитектуры дворцовых апартаментов, ввел, как обязательный в число парадных залов, кабинет. И в петергофском дворце Кабинет для Петра I разместил в восточном ризалите южного фасада, обратив его окнами в Верхний сад. По предложению Леблона стены нового кабинета были убраны дубовыми панелями с резными панно, а потолок покрыт декоративной росписью. Уже после смерти архитектора в течение 1719 года художник-декоратор Ф. Пильман по своим эскизам расписал потолки в четырех комнатах дворца, включая и Кабинет Петра. Но, как известно, после пожара, случившегося вскоре во дворце, погибшую роспись потолка не возобновляли, а вот дубовые панно, исполненные в 1721 году по эскизам и при участии Н. Пино, французскими резчиками Фоле, Рустом, Фарсуром и Таконе под руководством Мишеля, заняли свои места воплотив замысел Леблона. Четырнадцать декоративных панно великолепной резной работы с аллегорическими изображениями стихий, времен года, сторон света, наук и искусств, развивали главную идею убранства дворца, прославляя успехи царствующего монарха во благо России. Особую представительность Кабинету придавали строгий мраморный камин в центре северной стены и наборный паркет четкого геометрического рисунка.
При жизни Леблона не было осуществлено его предложение по расширению дворца и приданию небольшому зданию солидности и парадности, подобающих царской резиденции. Сохранившийся чертеж того времени с пометками Петра I, дает представление о замысле архитектора. Увеличение объема и протяженности дворца достигалось пристройкой по обеим сторонам одноэтажных каменных галерей, завершенных на западе и востоке более высокими павильонами. Это усиливало доминирование дворца на верхней террасе над всем ансамблем Нижнего парка. Но эти работы были осуществлены уже преемником Леблона архитектором Н. Микетти.

Бесспорно, Леблон своими талантливыми нововведениями не только исправил явные, даже грубые ошибки первого этапа строительства, но и заложил большой ресурс перспективного развития многих объектов в Петергофе и, главное, Большого дворца. Так, позже, выполняя волю Императрицы Елизаветы, дочери Петра I, ревниво чтившей память и деяния отца, одновременно распорядившейся перестроить и расширить ставшие тесными Верхние палаты и, в то же время сохранить при этом первоначальный дворец, Ф. Растрелли смог сохранить петровскую часть и включил ее в новую архитектурную доминанту. Для этого пришлось разобрать поздние галереи с павильонами. Затем архитектор добавил по две оси к боковым ризалитам северного фасада и повысил их на один этаж. Создавая Большой дворец, Растрелли объединил «старый каменный дом» (старый средний дворец) с новыми корпусами развитым венчающим карнизом и внес изменения в решение крыши. Шатровое завершение на центральном объеме он дополнил излюбленными волютообразными формами, а всю крышу здания украсил многочисленной резной золоченой скульптурой и разнообразным декором (большая часть из них, к сожалению, была утрачена еще в XVIII веке). Архитектор тонко и тактично процитировал на новых корпусах мотивы балконов с ажурными решетками и многие другие декоративные детали фасадов Леблона. Протянувшийся почти на 300 метров вдоль северной террасы дворец объединил в грандиозный ансамбль Большой каскад, Морской канал с ковшом, фонтаном Самсон, партерные цветники и весь окружающий массив Нижнего парка. Растрелли не просто расширил дворец, а сделал это, корректно используя созданное до него. Не трудно представить, что маленькое здание с мелкими и не выразительными объемами помещений, которые увидел Леблон, не могли состыковаться с великолепными парадными залами середины XVIII века и были бы просто разобраны, как неисправимо чуждые рудименты. Переделанное же Леблоном, благодаря заложенному архитектурно-художественному потенциалу, было сохранено, использовано и, поэтому так естественно влилось в новый дворец.

Еще находясь в Европе, Леблон свои идеи по созданию презентабельных зданий дворцового типа с новыми принципами планировочной композиции апартаментов, изложил и хорошо проиллюстрировал в своих изданиях, которые пользовались успехом, уверенно входя в моду. Молодой Ф. Растрелли, прошедший замечательную школу художественного вкуса у величайшего мастера своей эпохи К.-Б. Растрелли, активнее, чем отец, мог воспринимать прогрессивные идеи, провозглашаемые другим мастером Ж.-Б.А. Леблоном. А конфликт и соперничество между ним и Растрелли старшим, стремившимся «застолбить» за собой место при русском царе и расширить зону своего влияния, мог способствовать более активному впитыванию новых идей, которые, как всегда, диктует время, а новое молодое поколение живо воспринимает их, двигаясь вперед. К тому же, Растрелли младший выбрал своим поприщем архитектуру и ему, как воздух, необходим был для примера именно архитектурный авторитет, которым мог служить опытный и уважаемый мастер. Н.В. Калязина справедливо указывала, что Ф. Растрелли не только использовал сделанное Леблоном, но и последовательно развивал его принципы. Петергофу и Большому дворцу в этом смысле повезло, что сошлись, пусть и на короткий срок, в далеком прошлом такие личности. Они были современниками и работали в одной стране, в одном городе и были поглощены одним процессом — созданием прекрасного ансамбля. Не случайно Ф. Растрелли в своей Парадной (Купеческой) лестнице в новой части дворца использовал принципы парадных лестниц Леблона. Но, эта и многие другие из его идей, воспринятых и реализованных Ф. Растрелли, тема уже другого исследования.
Продолжая рассмотрение ранней истории строительства Большого Петергофского дворца, проследим за судьбой тесно связанного с ним леблоновского «акведука» после того, как угроза разрушения Верхних палат и каскада грунтовыми водами была устранена. Уже в первые десятилетия существования Большого каскада по его сторонам были устроены пешеходные лестницы, позволявшие спускаться в Нижний парк непосредственно с верхней террасы перед дворцом, а не через систему переходов через гроты каскада, как то задумывал Петр I. Очевидно, что выходы «акведука» в откосах террас по сторонам каскада тогда были спрятаны под землю и соединены короткими кирпичными коридорами с подземными галереями каскада. Собираемые коллектором грунтовые воды были направлены в подземные галереи и незаметно удалялись, стекая по ним в ковш и далее в Морской канал. После этого о гениальном сооружении Леблона, по всей видимости, надолго забыли. Регулярные ремонты Большого каскада касались быстро разрушающихся внешних архитектурных элементов, декоративного и скульптурного убранства, а также многочисленных кирпичных стен, контрфорсов, арок и сводов подземных галерей, несущих на себе ступени водометных каскадов, замены проходящих в них фонтанных труб, сопутствующей инженерии и прочей механики.
Леблоновский «акведук» как подземное гидротехническое сооружение, испытывая колоссальное агрессивное воздействие, с течением времени и масс воды, прошедших через него, постепенно разрушался. В архиве ГМЗ «Петергоф» хранится «Чертеж исполненных работ по устройству отвода грязных вод и засыпки подземных галерей Большого дворца в Новом Петергофе», подписанный «с натурою проверено архитектор Семенов, 8/XII 1897 г.».

На чертеже показан план участка Верхнего сада перед Большим дворцом с трассой и профилями нового дренажа из керамических труб (диаметром от 6 до 15 дюймов, то есть от 15 до 38 см, общей протяженностью 95,76 саженей, или 204,4 метра), устраиваемого взамен пришедшего в негодность расположенного здесь южного участка леблоновского «акведука», который в свою очередь предлагалось засыпать. Новый дренаж дополнительно принимал и водостоки с крыши дворца. Два отрезка коллектора, идущие от южной стены дворца, Семенов использовал, для прокладки новых керамических труб от водостоков с крыши. Удаление «грязных вод» осуществлялось в канализационную сеть на Разводной площади, прилегающей к дворцу западнее корпуса за Гербом.
По условным обозначениям в приведенном на чертеже разрезе одного из сохраняемых участков «акведука», проходящего под дворцом в сторону каскада, оголовок его выходного отверстия предполагалось заложить кирпичной кладкой. Какие-либо пояснения к этому чертежу и иные документы, относящиеся к ремонтам «акведука», больше не выявлены. Остается не ясным, почему А.И. Семенов, как архитектор Дворцового правления, бережно реставрировавший многие объекты Петергофа, принял такие радикальные решения в отношении «акведука», а не отремонтировал, восстановив его работоспособность и сохранив тем самым уникальное сооружение начала XVIII века.
В своих материалах Н.И. Архипов отмечает, что «по рассказам некоторых дворцовых старожилов, в 90-х гг. прошлого (XIX — А.Л.) века в Верхнем саду, вдоль фасада дворца и в недальнем от него расстоянии появился длинный провал, который долго заполняли песком» и делает вывод, «… что провал образовался вследствие обрушения сводов леблоновского акведука…». Тут же Архипов указывает на то, что и в послевоенное время в месте прохождения акведука «явственно просматривалась узкая и длинная ложбинка». Вероятно, работы, предпринятые в конце XIX века А.И. Семеновым, не решали всего комплекса связанных с этим проблем, в течение нескольких десятилетий ситуация оставалась без изменений, а южный участок коллектора продолжал разрушаться.
В послевоенное время работы по Большому каскаду были направлены, прежде всего, на восстановление Верхнего грота, поврежденных конструкций, архитектурно-художественного убранства и фонтанного вододействия и, судя по всему, не затрагивали «акведук». Локальные исследования и ремонтные работы, предпринимавшиеся в последующие годы, не оставили каких-либо заметных документированных следов по этому историческому сооружению. Лишь на одном из чертежей того периода, исполненном в рамках восстановления Большого дворца (авторы проекта Савков В.М. и Казанская Е.В.) под названием «Совмещенный план расположения первоначальных и существующих стен Большого дворца с показанием мест выемки земли для исследования состояния фундаментов, галерей фонтанных трубопроводов и остатков старой кладки» мы находим схематично показанный пунктиром западный участок «акведука» Леблона (непосредственно под дворцом), снабженный надписью «старый тоннель». Примечательно, что восточный участок на этом же чертеже, охватывающем весь основной объем дворца, не показан, что подтверждает предположение о закладке его выходного отверстия (в конце XIX века). Какие-либо пояснения и описания выполненных исследований, к сожалению, не обнаружены. По-видимому, скорость работ по восстановлению разрушенных стен и сводов дворца, острая нехватка времени и сил ограниченного числа проектировщиков для параллельных «прикладных» исследований не позволили, как это обычно происходило, завершить и должным образом оформить их результаты. Вопрос изучения и реставрации «акведука» Леблона был отложен и забыт за множеством первостепенных задач.
Весьма существенным в последующей истории «акведука» представляется период конца 1980-х годов, когда в Петергофе начали работать Мастерские по реставрации памятников старины «PKZ» (Польша). В апреле 1989 года на основе международных соглашений между СССР и Польской Народной республикой был заключен договор о реставрации Большого каскада в нижнем парке государственного музея-заповедника Петродворца. Сторонами, заключившими договор, выступили — Всесоюзное внешнеэкономическое объединение «Союзвнешстройимпорт» (Москва) и Бюро внешней торговли мастерских по реставрации памятников старины «PKZ» (Варшава). Генеральным подрядчиком по реконструкции Большого каскада было определено Управление капитального строительства Ленгорисполкома (реорганизованное позже в УКС-11, а затем Инвестстрой-11 Мэрии Санкт-Петербурга). Тогда были начаты подготовка объекта к работам и необходимые исследования технического состояния конструкций и архитектурных элементов каскада, а также верхней террасы перед северным фасадом Большого дворца.
Для координации и решения технических, методологических и художественных вопросов, связанных с реставрацией уникального гидротехнического, фонтанного архитектурно-художественного памятника XVIII века, была сформирована реставрационная комиссия, в которую вошли представители Государственной Инспекции по охране памятников Ленгорисполкома (ныне КГИОП), Дирекции дворцов-музеев и парков в г. Петродворце (ныне Государственного музея-заповедника «Петергоф») и подрядных организаций. В первоначальный состав комиссии были включены и представители отечественных проектных институтов, а именно ЛенНИИпроект, в мастерской № 9 которого ранее был выполнен архитектурный проект реставрации Большого каскада (главный архитектор и автор проекта М.А. Дементьева), и «Ленпроектреставрация», в котором мастерская № 4 занималась проектированием реставрации Большого дворца (главный архитектор проекта Леонтьев А.Г.).
Именно тогда автору этих строк довелось впервые увидеть сооружение начала XVIII века, а на его состояние было направлено пристальное внимание реставраторов. Разумеется, многим были известны исторические сведения, но видеть собственными глазами это уникальное сооружение удавалось далеко не каждому.
Вспоминается загадочность и некая торжественность, с которой польские коллеги в очередной визит на объект пригласили меня пройти с ними. Соприкосновение с творением прошлого вызывало у всех эмоциональное переживание. Увиденное потрясало своей гениальной продуманностью и простотой, все находившиеся в этом отсыревшем «подземелье» чувствовали дыхание древности, и, можно сказать, в едином порыве испытывали неподдельное восхищение.
Кирпичные коридоры начинались во внешних боковых стенках подземных галерей под западным и восточным каскадами ступеней. В начале одного из коридоров обнаруживались следы уже разобранной кирпичной закладки (вероятно, А. Семенова). После нескольких метров прямого пути оба участка, симметрично изгибаясь, поворачивали на юг в сторону дворца и Верхнего сада. Здесь уместно привести описание его конструктивного решения. «Акведук» представляет собой узкие свободно проходимые коридоры шириной около 90 см, высотой около 1,9 метра. В параллельно расположенных массивных боковых стенах, опирающихся на обратный кирпичный свод, служащий в то же время и лотком для стока воды, в регулярном порядке в два ряда на некотором расстоянии друг от друга устроены щелевидные вертикальные проемы, уходящие вглубь к внешней грани стен. Эти проемы служат для отведения собирающейся за ними воды и пропуская ее в коллектор таким образом «разгружают» гидравлическое давление подземных вод. Лишенные подпора они спокойно стекают по коллектору вниз, и далее в море, уровень их не повышается относительно одной отметки, и таким образом подвалы дворца не затапливаются. Для защиты коллектора от загрязнения сверху, коридоры перекрыты цилиндрическими кирпичными сводами. По размерам кирпича и характеру кладки визуально можно определить участки, выполненные в петровское время — из небольшого по размерам и тонкого кирпича (вероятно, даже голландского, который в большом количестве по указу Петра I завозился в строящийся Петербург), а также при последующих ремонтах — из более крупного кирпича. При сравнении известных текстовых описаний и натурных наблюдений можно сделать вывод, что «акведук» вполне соответствует данным, приведенным Леблоном в его записках. Палаты были окружены «акведуком» на расстоянии 4 саженей от боковых стен дворца (то есть 8,5 метра). Западный и восточный участки «акведука» проходят под гранитными лестницами по сторонам каскада и пристроенными Ф. Растрелли корпусами дворца.

По данным польских инженеров, выполнивших высотную съемку сооружения, расстояние от поверхности земли (на верхней террасе) до верхнего свода «акведука» составляет около трех метров. Интересно, что эту толщу земли над ним пересекают идущие к фонтанам Нижнего парка кирпичные водоводы с трубами.
При Леблоне параллельные прямые (западный и восточный) участки «акведука» были длиннее и, выходя за пятно застройки Большого дворца, соединялись друг с другом южным участком, проходящим вдоль центральной части его южного фасада по территории Верхнего сада. Закладки из более крупного кирпича, вероятно, А. Семенова конца 1890-х годов, преграждают дальнейшее продвижение в обоих участках коллектора. Как показали последующие обмеры, они обрываются ровно под стеной южного фасада дворца.

В связи с этим уместно вспомнить хранимые в памяти автора переживания Евгении Владимировны Казанской, архитектора, автора проекта восстановления Большого Петергофского дворца, работавшей с 1948 года вместе с главным архитектором проекта Василием Митрофановичем Савковым, и до 1985 года осуществлявшей постоянный авторский надзор за ведением работ на памятнике. В начале 1980-х годов Казанская рассказывала о том, что в Верхнем саду прокладывают трассу глубокого заложения и, при этом могут разрушить коллектор Леблона. Повлиять на ситуацию она не могла, вероятно, работы уже были согласованы, и, кроме того, необходимы городу. Автор этих строк к тому времени уже работал в СНПО «Реставратор» в проектной группе, занимавшейся Петергофом. Переживания старшего коллеги и учителя вспомнились при посещении коллектора с польскими специалистами.
Понимая важность сохранения подземного коллектора, польские реставраторы отнеслись к этому вопросу весьма серьезно. И не смотря на несколько вынужденных перерывов в работе, связанных с отсутствием финансирования, выполнили реставрационные работы, благотворно отразившиеся на его состоянии. При реконструкции мощения северной террасы перед Большим дворцом были выполнены вертикальные смотровые каналы, открывающиеся в сводах обоих сохранившихся западном и восточном участках коллектора. Эти каналы они бережно накрыли в уровне мощения террасы чугунными крышками (существуют и теперь). В этих же каналах квадратного сечения установлены специальные стальные скобы для спуска в коллектор. Теперь его участки доступны для регулярного осмотра независимо от ситуации в подземных галереях каскада. Тогда же был выполнен ремонт отдельных участков кирпичной кладки. В этом больше повезло западному участку, где полноценный реставрационный ремонт с вычинкой кладки выполнен на протяжении от выходного отверстия в подземной галерее до северного фасада дворца (где проходила граница участка работ по контракту). В восточном коридоре ремонт выполнен только в пределах выходного отверстия. К сожалению, остальные участки коллектора не реставрировались, и в пределах глубины корпусов дворца даже сохранили бревенчатые стойки и фрагменты досок опалубки, по которой выкладывались первоначальные своды. Польские реставраторы выполнили вертикальную гидроизоляцию фундаментов в виде глиняного замка вдоль северного фасада Большого дворца. И, таким образом, были созданы условия для позитивных изменений в состоянии фундаментов и стен дворца, которые были развиты в последующие годы. В 2012 году фирмой «РБМ-реконструкция» выполнены комплексные реставрационные работы, в ходе которых укреплены фундаменты по южному фасаду Большого дворца, по всему периметру здания устроена вертикальная гидроизоляция (глиняным замком) с проверкой наличия и состояния участков, выполненных в 1990-е годы. В настоящее время проводятся исследования и разрабатывается документация на реконструкцию инженерных сетей на территории Верхнего сада, включая дренаж и ливневую канализацию, которая направлена на отведение излишков подземных вод. Но, говоря об «акведуке» Леблона, нельзя не отметить, что свою существенную роль он сыграл в начале XXVIII века, надежно работал в последующие столетия, и, без сомнений, будет продолжать работать, так как до сих пор по его лоткам удаляются подземные воды, располагающиеся ниже современных дренажей. Летом и зимой небольшим тонким ручейком круглые сутки по нему сплавляются излишки воды, поступающие из пластов послеледниковых отложений под центральной частью Большого Петергофского дворца.
Учитывая непреходящую важность функционирования сохранившихся участков леблоновского «акведука», в 2011 году по инициативе Службы главного архитектора ГМЗ «Петергоф» филиалом ГУП «ГУИОН» проектно-инвентаризационным бюро Петродворцового района были составлены кадастровый и технический паспорта на сооружение «Большой каскад с водопадными лестницами, водометами, Большим и Малым гротами». Впервые за всю историю своего существования сохранившиеся и доступные участки коллектора начала XVIII века были включены в официальные документы. Инженерное сооружение зарегистрировано в реестре федерального имущества и на законных основаниях находится в оперативном управлении Государственного музея-заповедника «Петергоф». Планируется проведение ремонтно-реставрационных работ, направленных на сохранение уникального памятника истории и культуры.
Сегодня современник, созерцая красоту всемирно известного ансамбля Петергофа, может легко представить себе масштабы петровских Верхних палат. Достаточно, находясь перед Большим каскадом, встать в створе одной из его боковых внешних стен, украшенных золочеными скульптурами и вазами. Именно они соответствуют габаритам петровских палат, которые совпадали в начале XVIII века с границам каскада. А под гранитными лестницами, по которым спускаются и поднимаются миллионы посетителей парка, проходят участки «акведука» архитектора Ж. Б.-А. Леблона, до сих пор несущего свою вахту по защите Большого петергофского дворца от разрушения.

Леонтьев А.Г. Ж.-Б.А. Леблон в ранней истории строительства Большого Петергофского дворца// Дворцы и события. К 300-летию Большого Петергофского дворца: Сборник статей по материалам научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф». СПб., 2016. — С. 20-30.