Новые данные из истории строительства большого петергофского дворца

В.А. Коренцвит

Архитектурное наследие Ф.-Б. Растрелли — предмет тщательного изучения исследователей. В 1963 г. вышла монография Ю.М. Денисова, А.Н. Петрова «Зодчий Растрелли», в которой впервые сделана попытка учесть все известные чертежи архитектора. В последнее время собрание пополнила сенсационная находка в университетской библиотеке города Дублина. В 1802 г. на аукционе Кристи университет купил у голландского дипломата барона Хендрика Фагеля коллекцию книг, географических атласов и чертежей, насчитывающей более 200 тысяч томов. Через 200 лет при разборе коллекции в одном из бесчисленных библиотечных шкафов был обнаружен старинный альбом в тисненном кожаном переплете, а в нем находились 32 чертежа середины 1740-х годов с изображенными строениями в Петербурге и пригородах. В 2010 г. издательство «Альфарет» выпустило факсимильное издание альбома, в подготовке которого участвовали сотрудники Тринити-колледжа и Государственного Эрмитажа. В альбоме есть петергофские чертежи с изображением плана Петергофа, фасада Нагорных палат и плана Большого дворца. Генеральный план Петергофа запечатлел Верхний сад в процессе его переделки по проекту Ф.-Б. Растрелли 1745 г.. Чертеж с изображением фасада Нагорных палат (Большого дворца) представляет собой доселе неизвестный вариант перестройки здания.
Когда был заложен Большой Петергофский дворец, нет единого мнения. С.Б. Горбатенко считает, что уже в 1711 г. в «Поповой мызе», как тогда назывался Петергоф, велось строительство Нагорных палат, возможно, по проекту итальянского архитектора Джованни Мария Фонтана. Тогда же был разбит Верхний сад. «В Поповой мызе, — читаем указ Петра I, — полаты доделать, также огород огородить кольем, а для множества работы, хотя на пятьдесят сажен (или менше) насыпать доброй земли и сделать цветники».
Историки архитектуры и искусствоведы Н.И. Архипов и А.Г. Раскин полагали, что строительство дворца началось в 1714 году. Автор проекта был не известен, но первоначальный набросок принадлежит Петру I. Искусствовед А.Н. Петров, указав на сходство дворца с палатами Кикина в Петербурге, построенными в 1714 г., предположил, что оба здания возводились по проекту прибывшего в Петербург в 1713 г. знаменитого немецкого архитектора Андреаса Шлютера. Большой дворец впервые изображен на известной гравюре А.И. Ростовцева, которую обычно датируют 1717 годом.

Но судя по тому, что в Верхний сад имеет квадратную форму, рисунок для гравюры был сделан ещё в 1716 году. Квадратный сад показан на рисунке Петра 1715 г., а в середине 1716 г. по требованию царя, приславшего из Германии свой проект, сад был увеличен в длину на 50 саженей и получил современную форму вытянутого прямоугольника. По сравнению с садом, с какой стороны на него не посмотри, — из Верхнего сада или из Нижнего — дворец казался, скорее, маленьким, чем большим. Недаром Ростовцев в своем рисунке произвольно уменьшил размеры Верхнего сада. Весьма вероятно, что уже в первоначальном проекте было намечено пристроить к дворцу боковые галереи и угловые корпуса на всю ширину Верхнего сада. Но лишь в 1721 г. Н. Микетти представил соответствующий проект. На чертеже архитектор предложил сразу три варианта галерей, очевидно, считая основным тот, что показал на развертке фасада. В этом варианте в галереях застекленные арочные проемы чередуются с глухими нишами, в которых расставлена скульптура; сквозной центральный вход в галерею в три оси декорирован сдвоенными колоннами. Во втором варианте ниши не были предусмотрены — только проемы. И, наконец, третий вариант предполагал превратить галереи в открытые колоннады. По концам галерей устраивались угловые корпуса в два этажа. Судя по гравюре 1724 г. Степана Коровина с изображением Большого дворца, галереи были построены по первому варианту. К угловым корпусам на всю ширину Верхнего сада примыкала глухая ограда, на месте которой в 1732 г. архитектор М.Г. Земцов построил деревянные одноэтажные «покои». Возведенные на скорую руку, они имели весьма непрезентабельный вид. «Срубы, — пишет Н.И. Архипов, — были скомпонованы в виде двух корпусов каждый длиной 47 метров» (опечатка — 47 саженей).
В 1745 г. Елизавета Петровна поручила Ф.-Б. Растрелли перестройку Нагорных палат (Большого дворца): «По обе стороны Больших палат на галереях зделать деревянные апортаменты с пристойными покоями, а на тех апортаментах кровли и протчее снаружи украшения было б по прежнему как ныне на тех галареях и о том велеть сочинить чертежи по опробации Ея императорскаго величества архитектору Дерастрелию». Авторские чертежи не сохранились, но известна копия с надписями: «Фасад о построении покоев на галлереях как показано на плане… опробован марта 6 дня 1746 году»; «Подлинной за рукою обер архитектора графа фонъ Растрелия, копировалъ архитектурии ученикъ Сергей Густышевъ». Любопытно, что Растрелли ограничился тем, что показал на чертеже лишь западную половину симметричной постройки. Искусствовед К.В. Малиновский привел сведения о размерах деревянных галерей: «В Питергофе у дворца при каменных болших средних полатах по обе стороны между флигелев над галляреями передния стенки срубить длиною две по двадцати по одной сажени и по три четверти аршина шириною со всем в три сажени, другие две стенки от саду по двадцати по три сажени и по три четверти аршина брущатые по шаблону… и при том зделать по чертежу четыре лесницы и в них прорубить окон и дверей всего шездесят пять … верхние апортаменты на галляреях вышиною в две сажени и одну четверть аршина…». Галереи надлежало срубить «на том месте на Фонтанке, где слоновые дворы стояли (на этом месте сейчас здание цирка — В. К.) по показанию мастера Фонболеса». Подряд на изготовление галерей за 380 рублей взял на торгах крестьянин Галицкого уезда И. Сосна. Однако к строительству не приступили, так как в это время во дворце проживала Елизавета. В Камер-фурьерском журнале читаем: «1 числа (1 июня 1746 г. — В. К.) Ея императорское величество изволила из Санкт-Петербурга шествие иметь в Петергофъ»; 7 числа… изволила перейти из верхнихъ покоевъ в монплезиръ; 9 числа. изволила перейти из Монплезира паки жить в верхние свои покои«. Императрица сочла необходимым внести изменения в проект галерей. В архиве ГМЗ «Петергоф» хранится план восточной половины Нагорных палат: «Копия с чертежа приобщенного от обер архитектора де Растрелия к генеральному плану строения в Питергофе на галлериях покоев, против которого чертежа по имянному е. и. в…. сего июня 4 дня 1746 году указу повелено лесницу зделать и среди тех покоев; а прежде зделанные по углам лесницы ж сломать, в котором чертеже значит каким отменам и в перегородках в тех покоях против генерального плана быть».

Лестницу предлагалось сделать со стороны Верхнего сада. Императрица вернулась из Петергофа в Петербург 22 июня, а «3 числа июля Ея Императорское величество со всею свитою изволила выступить из Новаго Летняго дома в Ревель». Перед тем, как отправиться в длительное путешествие, Елизавета Петровна заказала Растрелли новый проект. «Ее Императорское величество всемилостивейшая Государыня, — записано в журнале Канцелярии от строений 15 июля, — что преднасколько времени до величайшего своего отъезда изустно соизволила ему приказать сочинить проект для прибавления в Петергофе к старым каменным палатам вновь немалого каменного строения». Считается, что на этот раз речь идет о строительстве современного Большого дворца. «Несмотря на то, что проект еще не был «опробован», чертежи не были подписаны, работы начались «со всякой скоростью» — пишет Е.Я. Кальницкая. Архитектор предложил Канцелярии от строений, «пользуясь настоящим удобным временем, теперь же заготовить материалы на первый случай, а именно: кирпича красного и белого до миллиона штук». Однако заметим, что архитектор не мог требовать дефицитный строительный материал под неутвержденный проект. К.В. Малиновский предположил, что кирпичи потребовались в связи с очередным изменением проекта. «Как это нередко случалось, — пишет исследователь, — Растрелли пришлось спешно сочинять проект замены деревянных корпусов каменными». Странно, но в подтверждение своей версии исследователь привел тот самый, вышеупомянутый чертеж, что был «опробован марта 6 дня 1746 году». Тогда же Растрелли сообщил в Канцелярию от строений, что «сочиненный им фасад и план о построении в Петергофе на галлареях деревянных покоев опробован», и дано распоряжение «по тому делать зачинать в скором времени». Не приходится сомневаться, что на чертеже изображены именно деревянные галереи, не говоря уже о том, что для перестройки их в камне вовсе не требовалось миллиона кирпичей. Обнаруженный в университетской библиотеке Дублина чертеж всё объясняет: оказывается, был еще один, более радикальный проект расширения Нагорных палат.

Проект замечателен во многих отношениях, и прежде всего, тем, что здесь впервые появилась дворцовая церковь. Естественно, что для её размещения был выбран восточный корпус. Его пришлось переделать: добавить алтарную двухэтажную пристройку в три оси и для симметрии сделать такую же пристройку со стороны галереи. Церковный корпус венчает купол с пятью главами. Аналогичный западный корпус завершает небольшой куполок. Его маковку украшает фигура орла с лавровой ветвью в клюве. Длина перестроенных угловых корпусов увеличилась более, чем вдвое. Корпуса оказались непомерно большими в сравнении со старым дворцом Петра I. Для уравновешивания композиции и для того, чтобы увеличить общую площадь дворца, Растрелли надстроил среднюю часть Нагорных палат до трех этажей и добавил к зданию двухэтажные пристройки в три оси. Так как, при этом общая протяженность постройки осталась практически без изменения, то, естественно, сократилась длина галерей с 17 осей до 10 осей. Устроив вход в галереи в три оси, Растрелли тем самым нарушил симметрию: с одной стороны он сделал от входа три, а с другой — четыре арочных проема.
Можно достаточно точно датировать данный чертеж. Напомним, 4 июня Растрелли получил распоряжение внести исправления в свой первый проект: сделать лестницу в галереях. Вскоре императрица «изустно», стало быть, пребывая еще в Петергофе, «соизволила ему приказать сочинить» новый проект. Елизавета Петровна его утвердила не позднее 3 июля, когда, покинув Петергоф, отправилась в Петербург и оттуда в Ревель. Скорее всего, Растрелли представил императрицы новый проект еще в Петергофе. Получив одобрение, архитектор обратился в Канцелярию от строений с требованием о поставке миллиона кирпичей. Такого количества как раз было достаточно для осуществления задуманного проекта. Желание императрицы иметь церковь при дворце явилось основной причиной затеянной перестройки. Елизавета Петровна одобрила проект с условием не начинать стройку до ее возвращения из поездки, так как она хотела лично участвовать в закладке храма. В слободке Старого Петергофа была деревянная, построенная еще в начале 1700-х гг., приходская церковь. По преданию в ней пел на клиросе сам Петр I. В 1721 г. Н. Микетти сочинил проект каменной церкви, место для которой указал сам царь в задуманном Микетти, но так и не созданном Верхне-Марлинском саду.

Построить храм к намеченной на август 1723 г. дате открытия приморской резиденции не успели, и стройка не продвинулось дальше закладки фундамента. Петергофский комиссар Степан Павлов 11 января 1725 г. затребовал «к строению вновь начинающееся питергофской церкви с питергофских кирпичных заводов кирпича 500 000». Кирпич не успели доставить, а вскоре Петр скончался (27 января того же года). Верховный Тайный совет на своем заседании 5 октября 1727 г. по поводу церкви оставил резолюцию: «неделано за другими работами, а церковь деревянная имеетца» (Знаменская в Старом Петергофе). В начале правления Анны Иоанновны вновь вспомнили о церкви, но в 1732 г. императрица приказала заготовленные материалы употребить при ремонтных работах в Петропавловском соборе в Петербурге. Елизавета Петровна к проекту Микетти не возвращалась, а решила построить храм при самом Верхнем дворце. При этом нашла применение деревянным галереям, приказав 18 августа 1746 г. доставить их «в Питергоф к Момплезиру и поставить по Малебану по левой стороны Момплезира… а для наилутчаго оным строения надсматривать и показания иметь обер архитектору графу господину фон Растрелию». Необходимость присутствия Растрелли объясняется тем, что надлежало перестроить галереи под жилые покои для великой княгини Екатерины Алексеевны, ставшей женой наследника престола Петра Федоровича, а впоследствии — императрицей Екатериной II. В этом деревянном флигеле она останавливалась во время пребывания в Петергофе на протяжении 15 лет. Отсюда 28 июня 1762 г. Екатерина бежала с Григорием Орловым в Петербург, где была встречена гвардией уже как императрица. Флигель сгорел в годы Великой Отечественной войны. Его изображение хорошо различимо на аксонометрическом плане Монплезира, исполненном А. Сент-Илером в начале 1770-х гг.

Итак, проект перестройки Нагорных палат, чертеж которого находится в Дублине, был сочинен Растрелли в июне 1746 года. Канцелярия от строений 2 сентября того же года распорядилась: «для прибавления в Питергофе к старым каменным полатам вновь немалого каменного ж строения красной и белой кирпич в требованное обер архитектором графом господином фон Растрелием число до дву сот тысеч или сколко возможно будет отправлять в Питергоф нынешним летом заблаговременно с Невских кирпичных заводов». Сентябрь, поскольку строительный сезон ещё продолжался, причислялся к летним месяцам. Однако в 1746 г. к перестройке так и не приступили, поскольку Елизавета Петровна вознамерилась построить действительно «Большой» дворец, но на этот раз на всю ширину Верхнего сада. В течении нескольких месяцев Растрелли сочинил новый проект. Сохранились авторские чертежи за его подписью с изображением северного фасада и поэтажных планов.

Директор Канцелярии от строений граф В.В. Фермор (будущий выдающийся полководец, герой Семилетней войны) приказал начальнику Чертежной конторы архитектору Жирарду снять копии с чертежей архитектурным ученикам Самойле Сапожникову, Федору Стрельникову и Василию Петрову. Растрелли поставил по сторонам старого дворца два соразмерных ему здания, фасады которых выдержаны в стиле петровской архитектуры. К ним со стороны Верхнего сада под прямым углом пристраивались флигеля: в западном располагались Парадная лестница и Танцевальный (Купеческий) зал, а в восточном — жилые покои. Боковые галереи и угловые корпуса целиком заимствованы из «Дублинского» проекта, но есть важное отличие: купол над Церковным корпусом такой же одноглавый, как и над корпусом «Под Орлом». 11 апреля 1747 г. зодчий доложил Канцелярии от строений, что «Апреля 7 дня Ея императорское Величество … чертежи план и фасад о построении в Питергофе при старых полатах по обе стороны вновь флигелей как на оных чертежах показано собственною своей Императорскаго Величества рукою подписать соизволила и … высочайшим изоустным указом ему указать соизволила при том строении фундамент приготовить: во-первых, флигелю, при котором на том плане назначена быть церковь, и по выкопании рвов фундамента без высочайшего Ея Императорскаго Величества присудствия не закладывать, а при закладывани оного фундамента быть соизволит сами Ея Императорское Величество… и оные план и фасад приложены при том доношении». Фундамент церкви, как и желала императрица, был заложен в ее присутствие 30 мая 1747 года. К тому времени, как оказалось, Растрелли внес поправку в проект, сократив длину здания на 4 оси. Это была первая корректировка проекта, за которой уже в ходе строительства Большого дворца последовали и другие: в 1748 г. Растрелли сумел убедить императрицу вернуться к своему старому проекту пятиглавой церкви, и одновременно вынужден был согласиться с желанием Елизаветы Петровны расширить ризалиты старого дворца ради увеличения площади Большой столовой. Анализ последующих изменений проекта Большого дворца выходит уже за рамки данной статьи и, как мы надеемся, станет предметом дальнейших наших изысканий.

Коренцвит В.А. Новые данные из истории строительства большого петергофского дворца// Дворец как портрет владельца: Сборник статей по материалам научно-практической конференции ГМЗ «Петергоф». СПб., 2022. — С. 48-55.